Союз Спасения (2019)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Если вы уже зарегистрированы - Войдите.
Вы хотите зарегистрироваться?
Новое сообщение
Отзывы
№960 Sgt. Pepper's
№958 Balrog
Что ж - вполне. Предательства сей факт не отменяет, /////
Это - ложь.
Там всё было гораздо запутаннее..
Майборода был уволен из гвардии за воровство из офицерской кассы.
Переведен в Вятский полк, под командование Пестеля.
"Согласно материалам следствия, в 1823 году в полк пришли деньги на «построение» новых краг – нижних кожаных фрагментов солдатских рейтуз, застегивавшихся на пуговицы вдоль голени. На каждую пару этих краг было выдано по 2 рубля 55 копеек.
Однако до солдат деньги эти дошли в сильно урезанном виде – каждый из них получил по 30–40 копеек. Эта, по словам Пестеля, «позволительная экономия», не зафиксированная ни в одном из финансовых документов полка, составила, по позднейшим подсчетам следователей, 3 585 руб. 80 коп.
Как установило следствие, именно Майборода первым предложил солдатам своей роты «довольствоваться» сорока копейками за пару краг вместо положенных двух с половиной рублей. Когда же 1-я гренадерская рота на это согласилась, капитан лично уговорил всех других ротных командиров последовать его примеру – этот факт стал известен следствию из показаний штабс-капитанов Дукшинского и Урбанского, командовавших в 1824-м году соответственно 3-ей и 6-ой мушкетерскими ротами.
Далее Майборода был принят Пестелем в тайное общество и стал его ближайшим сотрудником. Причем полковник искренне полюбил капитана – об этом свидетельствует, в частности, составленное Пестелем в конце 1824 – начале 1825 года завещание. В этом завещании часть своих личных вещей он оставлял Майбороде.
Превращение Майбороды из «революционера» в «слугу престола» произошло во второй половине 1825 года – как раз после растраты им 6-ти тысяч рублей, полученных из Московской комиссии. Видимо, соблазн был слишком велик: жалование армейского капитана составляло 702 рубля ассигнациями в год, и 6 тысяч рублей он мог получить более чем за 8 лет «беспорочной службы».
«Майборода поехал в Москву в октябре 1824 года и возвратился в мае или начале июня 1825. После того имел я свои причины быть им весьма недовольным и с того времени весьма сухо с ним обходился, так что после его возвращения ни разу с ним об обществе не говорил», - показывал Пестель на следствии. Однако, несмотря на «сухость» обхождения Пестеля, Майборода имел все основания полагать, что командир покроет и будет продолжать покрывать его растраты. Иначе под «ответственностью» окажется и он, и вся его тайная организация. .
Вернувшись в полк, Майборода практически открыто, никого не боясь, занялся прямым хищением солдатской собственности: удержал часть солдатского жалования, присвоил себе 308 рублей, «заработанных нижними чинами в 1825 году».
В ноябре 1825 Майборода написал донос на своего полкового командира. Очевидно, что донос этот стал результатом испуга капитана: становясь предателем, он сильно рисковал. Следователи, например, могли не поверить, что Майборода больше года состоял в заговоре только для того, чтобы разузнать подробности и донести правительству. Не мог капитан быть уверен и в том, что расследование не вскроет его финансовую деятельность в полку.
Скорее всего, опасения Майбороды за собственную жизнь оказались сильнее страха попасть под суд. Если в расположении полка сделать с растратчиком что-нибудь было практически невозможно – слишком много свидетелей, то вдалеке от полка возможно было все, вплоть до его физического устранения. В доносе Майборода, между прочим, сообщал, что находится «в подозрении», за ним следят его собственные «служители», а жизнь его «в опасности». Капитан просил царя «удалить» его «вовсе из 2-ой армии» и вручал собственную персону покровительству командира 3-го пехотного корпуса, входившего в состав 1-ой армии, генерал-лейтенанта Л. О. Рота.
При этом Майборода не решился представить свой донос по команде, начальству 2-ой армии – справедливо опасаясь, что в этом случае его бумаги попадут в руки Пестеля. Донос он отдал для передачи царю тому же генералу Роту. По воспоминаниям Рота (в передаче Ф. Ф. Вигеля), капитан приезжал к нему, строго конспирируясь, «по ночам».
В результате Майборода опередил Пестеля: 13 декабря, за две недели до намеченной даты выступления, полковник был арестован. Приказ об его аресте был отдан начальником Главного штаба И. И. Дибичем после ознакомления с доносом капитана. Впоследствии Майборода был освобожден от всех обвинений – как в участии в заговоре, так и в полковых растратах.
Следует пояснить, что предпринимая различного рода «финансовые операции», подобные описанному в докладе Аудиториатского департамента, Пестель, в отличие от Майбороды, никогда не стремился к личной наживе. Из составленных в 1826 году описей вещей «государственного преступника Пестеля» следует, что все его «имущество» состояло из дорожного экипажа с четверкой лошадей, столового серебра и нескольких полок с книгами. Согласно мемуарам Лорера, Пестель вел аскетический образ жизни, был равнодушен ко всякого рода материальным благам.
Масштаб Пестеля – это масштаб крупного политического деятеля, способного определять судьбы государства.
Идеи же его, при всей их радикальности, были продиктованы болью за свою страну, за ее «несчастное» состояние. Однако в сословном обществе – России начала XIX века, личные качества и идеи полковника не были, да и не могли быть востребованными. Российское самодержавие не оставило Пестелю другого жизненного пути, кроме пути революционера, вынужденного для воплощения своих идей планировать организацию вооруженного бунта. Когда же этот бунт не удался, самодержавие уничтожило мятежника.
Обладая умом практического политика, Пестель намного раньше других осознал, что осуществление высоких идей тайных обществ невозможно без использования заведомо «грязных» средств. Что заговор не может существовать без финансовой поддержки, а революция не будет успешной без нейтрализации (в частности, путем подкупа) «высших» начальников, контролирующих значительные войсковые соединения.
Он понимал и то, что военная революция может осуществиться лишь при условии жесткой дисциплины в рядах ее участников – и пытался установить режим собственного единоначалия в тайном обществе. Осознание сложности задачи удержания захваченной в результате победы заговорщиков власти привело его к идее уничтожения всей императорской фамилии.
Все это, конечно же, никак не вязалось с романтическими представлениями начала XIX о «благородном деле революции», тактика которой заключается лишь в слове «дерзай», а также с общедворянскими представлениями об офицерской чести.
Перед смертью Пестелю пришлось гораздо труднее, чем четверым казненным вместе с ним руководителям тайных обществ. «Русский Риего» Сергей Муравьев-Апостол, вдохновенный поэт-романтик Кондратий Рылеев, активнейшие участники вооруженных выступлений Михаил Бестужев-Рюмин и Петр Каховский, умирая, надеялись на «справедливый приговор потомства», который учтет их бескорыстие и романтическую жертвенность во имя высоких идей.
Пестелю же пришлось умирать без надежды. Еще в ходе следствия полковник понял, что не сможет оправдаться ни перед своими непосредственными судьями, ни перед «судом потомства», Не сможет устоять перед лавиной обвинений, в том числе и со стороны своих вчерашних соратников. Обвинений в честолюбии и властолюбии, в «личных видах» на революцию, в жестокости и казнокрадстве. «Если я умру, все будет кончено, и одному Богу будет известно, что я отнюдь не был таков, каким меня, может быть, изображали», – утверждал он в одном из показаний.